В Челябинском Театре драмы имени Н. Орлова 23 и 24 июня — премьерные показы спектакля «Женитьба» в постановке главного режиссера Александра Зыкова. Этим спектаклем театр закрывает 101-й сезон.
Накануне премьеры мы побывали на генеральном прогоне и поговорили с режиссером об актуальности гоголевского сюжета.
Александр Зыков, главный режиссер Театра драмы имени Н. Орлова
— Александр Маркович, я с трудом представляю современного мужчину, который мучается оттого, что не хочет жениться.
— Да что вы. Русский физиолог Павлов доказал, что есть рефлекс свободы. А женитьба — это несвобода.
— Конечно. Поэтому взрослый человек очень просто решает проблему: чтобы не мучиться, он не женится.
— Нет, не так. Человек всегда находится в поисках счастья, в поисках любви. Но появляется штамп в паспорте, и срабатывает клаустрофобия. Он перестает быть самостоятельным. Социологи уверены в том, что гражданские браки крепче зарегистрированных. Анархисты князь Петр Кропоткин и Михаил Бакунин вообще писали, что брак по своей сути — явление аморальное. В браке мы становимся зависимы. И… Любой кинолог вам скажет, что собака без поводка идет лучше, чем с поводком.
— Именно поэтому за последние пару веков институт семьи серьезно пострадал. Может, это ответ на описанную Гоголем фрустрацию? Гоголь предсказал разрушение семьи?
— Гоголь сам не женился, но не был женоненавистником. Он, по воспоминаниям современников, был веселым компанейским человеком и барышень не чужд. Но вот… клаустрофобия, понимаете?
Потом, в спектакле речь не только о Подколесине. Там же есть и барышня Агафья Тихоновна, которая мечтает о замужестве. Я бы сказал, хочет изменить свой статус. Сегодня все девушки об этом мечтают! Сидят на шестиметровых кухнях за столом, покрытым клеенкой, листают гламурные журналы, смотрят телешоу «Секрет на миллион», или как там оно называется, и думают: вот это жизнь! Цель у Агафьи Тихоновны та же: новый статус. Как из хрущевки переехать в загородный коттедж и стать гламурной дамой.
— Вы считаете, что восприятие пьесы, написанной почти двести лет назад, не изменилось?
— Про зрителей не знаю. Я знаю, что значит эта пьеса для меня. Это ведь не комедия, как принято считать. Я обозначил жанр в программках так: грустный вальс. Грустный, понимаете? Если персонажи и смешны, то, пожалуй, как чаплиновские герои. Они, конечно, забавны в поиске счастья. У каждого из них своя несбыточная мечта. Но… Мне их жаль.
Очень сложно ставить Гоголя, потому что все знают, как нужно ставить Гоголя. Я считаю, Гоголь — лучший русский драматург на все времена. Есть драматурги, есть хорошие и прекрасные драматурги — а есть Гоголь. Настоящее счастье — работать с таким материалом. Конечно, мы ничего не трогали в тексте. Знаете, сейчас модно, чтобы король Лир был женщиной или что-то такое еще… Но я считаю, переделывать мастера — табу.
В роли Подколесина — Михаил Гребень, в роли свахи — Анастасия Пузырёва
Хотя режиссер Александр Зыков, как и обещал, не тронул в классической пьесе ни одной буквы, не все образы героев решены в традиционном стиле.
К примеру, сваха Фекла Ивановна выглядит внезапно как типичная офисная мадам в строгом брючном костюме с портфельчиком. (Здесь мы заметим, что художник по костюмам в «Женитьбе» — Татьяна Ногинова, лауреат «Золотой маски», с двадцатилетним опытом работы в Мариинском театре.) И как ни странно, текст свахи в исполнении деловой дамы из XXI века звучит достоверно. Дамочка напоминает дистрибьютора какого-нибудь гербалайфа: энергетика та же.
Современным образом одета и тетушка Агафьи Тихоновны — выглядит как типичная родственница из пригорода, которая сошла с электрички и топает: клетчатая сумка на колесиках, авоська, еще авоська, вязаная кофта. Все очень органично.
Степан (это слуга главного героя) наряжен, как положено, в косоворотку, но зато Степанов размножили — их пять. Зачем? Чтобы Подколесин чувствовал себя важным-преважным главным господином? Пожалуй, больше никаких очевидных разрывов шаблона.
Это Подколесин и пять Степанов (прячутся за пятью фанерными силуэтами-фраками)
Актеры в Театре драмы как будто заточены под Гоголя: Михаил Гребень в роли Подколесина — недотыкомка какой-то. Нервный, дерганый, жалкий и очень достоверный. Если вывести за скобки смысловую часть его страданий, в которую трудно поверить, то при известной эмпатии ему сочувствуешь: ну что ж за дурак-то такой. Это мастерство актера.
Агафья Тихоновна (Анастасия Павлова) и сваха обсуждают варианты мужей
Анастасия Павлова в роли Агафьи Тихоновны — восхитительно глупая, пустая девица с пустой головой. Павлова в любых своих героинях («Дикая утка», «Трое под одной крышей», «Три сестры») умеет включать ребенка, и этим светом играет очень умело. Только поэтому ее Агафья Тихоновна — не ужас, что за дура, а прелесть, какая дурочка.
Агафья Тихоновна (Анастасия Павлова) примеряет свадебное платье, слева — тетушка
Парад ее женихов — это, конечно, парад уродов. Нарочно паноптикум в категории 60+, лежалый невостребованный товар, престарелые чудаки. Но как играют! Балтазар Балтазарыч Жевакин в роскошном исполнении народного артиста России Бориса Петрова — это отдельный пир. Легенда Театра драмы, Петров в очень лихой форме и пишет портрет отставного морского офицера уверенными мазками: он у него легкий, он не по возрасту болтун, и он… такой трогательный. Вот прямо обнять.
Народный артист Борис Петров в роли Балтазар-Балтазарыча Жевакина
Сама коллизия неуверенного сближения одного нервного мужчины с одной недалекой барышней рисуется режиссером как первый подростковый опыт межгендерных отношений. Диалоги Подколесина и Агафьи (их буквально два) наполнены эротической истомой, какая бывает у школьников, которые впервые уединились, всего хотят и всего робеют.
То есть когда Подколесин на высокой пафосной ноте произносит свой монолог про «Как глупы те, которые не женятся! Как много людей находятся в такой слепоте! Если бы я был где-нибудь государем, я бы дал повеление жениться всем! Решительно всем!» — он находится просто под воздействием эндорфинов, в измененном состоянии сознания: он только что девушку в щечку поцеловал. Нам бы намекают, что решение жениться в здравом уме люди не принимают.
При этом Анастасия Павлова при поцелуе делает своей Агафье такую физиономию, как будто та попробовала конфеты с козявками. Ну да, смешно. Наверное.
Слева Агафья Тихоновна, справа — ее женихи
Апофеоз (он же кульминация), как мы знаем из первоисточника, наступает в финале, и режиссер Александр Зыков вместе с художником-постановщиком Николаем Слободяником его от души смакуют. Мало того, что в центре сцены, венчая нехитрый интерьер, висит клетка с птичкой и в начале второго действия на нее направлен яркий луч прожектора: смотрите, дескать, вот ваша судьба, дураки.
В финале с колосников на сцену опускается накрытый к свадьбе стол. Он там был подвешен все время, символизируя неотвратимость хода событий. Стол квадратный. Спускается он рывками, с бесстыдным железным скрежетом и зловещим лязгом. Беднягу Подколесина аж прибивает к сцене. Какая-то кара небесная. Тут любому станет страшно.
Над головой у Александра Зыкова — тот самый стол с бутылками шампанского
Подколесин, конечно, окажется внутри. В рамке. В замкнутом пространстве. И вот тут у него случается тот самый приступ клаустрофобии.
У Александра Зыкова получился манифест за свободу мужчин от неуемных женщин, зацикленных на замужестве. Или исследование мужских страхов и инстинктов. Или урок всем мужчинам, раздумывающим, жениться ли. Или насмешка над институтом семьи: кому и зачем оно надо вообще?
Я спросила Александра Марковича, как он лично относится к браку. Он ответил: «Я два раза был женат. Мне не понравилось».
Премьера спектакля «Женитьба» в Челябинском Театре драмы состоится 23 и 24 июня. С него же театр и откроет сезон в начале сентября.