Спектакль поставлен по пьесе драматурга Юлии Поспеловой. В современной интерпретации по мотивам повести «Палата №6» А. П. Чехова, автор концентрирует своё внимание на истории доктора Рагина, который становится одним из обитателей загадочной палаты номер 6.
В актуализированном тексте знакомые всем герои чеховской повести переносятся в мир страшной русской сказки, бесконечного ожидания конца света. Художник Максим Обрезков воплощает на сцене пролёты и коридоры больницы, будто обуглившиеся от страшного пожара. Даже, казалось бы, молодые деревца на авансцене оказываются иссушенными прутьями. И над всей этой апокалиптической чернотой возвышается маленький, вычерченный на одной из досок мелом иконный образ и огромная белая луна, блистающая в конце тёмного коридора – свет в конце тоннеля.
Линейное повествование первоисточника в интерпретации Юлии Поспеловой заменяется монтажно-кинематографичной склейкой. Этот приём так же перенимает в своих решениях и режиссёр Данила Чащин. Спектакль открывается сценой, которая, кажется, сошла с экрана хоррор фильма. Ночь, больничная палата с жестяной кроватью и тёмный сгорбившийся силуэт против очищающе-белого лунного света. «Силуэтом» оказывается главный герой Андрей Рагин (Николай Осминов) – новый обитатель палаты сумасшедших. Ещё вчера он был главным лечащим врачом этой больницы. Новоприбывший пациент явно не согласен мириться с обстоятельствами и вживаться в новую для него роль больного. Он пытается покинуть палату, но его буйное поведение ударом игрушечной надувной кувалдой усмиряет сторож Никита (Денис Кирш). Раздаётся звук разбитого стекла, и мы начинаем путешествие по сознанию Андрея Рагина, пытаясь собрать все осколки в единую картину и понять, что же с ним произошло.
И вот перед нами возникает подростковый образ Рагина. Его юные чистые порывы – спасать жизни больных в одном из уездных городов России – не находят должной поддержки. Его отец на животный крик сына от душевной обиды монотонно отвечает: «Не отвлекай, мне надо работать». В последующих сценах мы больше не увидим юношеских порывов Рагина. Перед нами формируется образ морально выгоревшего человека, который мстит всему живому за свою утерянную возможность чувствовать. Андрей не различает своих пациентов, вместо их лиц он видит лишь неживые квадраты с рентгеновскими снимками болезней, которые не всегда совпадают с поставленным диагнозом. Что уж говорить о том, что он не сопереживает больным, не пытается облегчить их страдание. «Боль есть живое представление о боли: сделай усилие воли, чтобы изменить это представление, откинь его, перестань жаловать и боль исчезнет». Рагин следует по стопам отца, закрыв себя от своих и чужих чувств. Так проще, так не будет чувствоваться царапанье душевной боли.
Не только Андрей Рагин, но и весь окружающий его обугленный мир объявляет табу на эмпатию. Приехавший новый врач Евгений Хоботов (Евгений Болтнев), наивный мальчик, начитавшийся в газетах про великие достижения доктора Рагина в прошлом, возмущается воцарившейся гнилой системой. В конце спектакля он предстаёт перед зрителем холодным, расчётливым, лишённым эмпатии чиновником. Но бездушность взимает свою плату.
В инсценировке чеховской повести, и в самом спектакле, важна тема возмездия. Читая оригинальную «Палату №6», кажется, что Рагин ни в чём не виноват. Есть ощущение, что герой попал в омут, из которого не в силах был выбраться. Но в спектакле Данилы Чащина, зритель чётко понимает, за что расплачивается Рагин. Он не становится жертвой системы, он становится одним из винтиков процесса и поддерживает её. Попав в палату номер шесть, уже в качестве пациента, он обретает своё собственное чистилище. Ему придётся пережить историю каждого из 5 обитателей палаты. Рагин будто вскрывает заросшую коркой рану своих чувств и переживаний. Он снова ощущает свою и чужую боль, от которой он так стремился убежать.
Весь путь Рагина пройден, все осколки были собраны зрителем. На сцене вновь ночь, больничная палата с жестяной кроватью и тёмный сгорбившийся силуэт против очищающе-белого лунного света. Перед нами повторяется сцена, с которой все началось, только сейчас мы смотрим на происходящее уже другими глазами. И вот грубый сторож Никита берёт уже не надувную, а реальную железную кувалду и ударяет ей по бывшему доктору. Всё происходящее на сцене было взаправду. Эта почерневшая система – наша реальность. Может, мы просто стараемся от неё убежать.